Из книги Сьюзан Браунмиллер «Против нашей воли: Мужчины, женщины и изнасилование», глава «Война»
«Потом я сказал ему, что, несмотря на все мои усердия, изнасилования неизбежны, и когда они произойдут, я хочу получить все детали преступления как можно скорее, чтобы насильники могли быть заслуженно повешены».
Генерал Джордж С. Паттон. «Война, какой я ее знал».
Забавно, в каких формулировках выражается мужское отношение к сексуализированному насилию в военное время. Изнасилования неизбежны. Осуждаемы, наказуемы, но неизбежны. Когда мужчины ведут свои «мужские» дела, завоевывая новые земли, подчиняя себе новые народы, маршируя по направлению к победе, изнасилования неизбежны.
История это подтверждает. Сексуализированным насилием сопровождались религиозные войны: рыцари Первого крестового похода находили время для совершения изнасилований на пути к Константинополю. Не обошлось без насилия и во время революционных войн: в записях Джорджа Вашингтона, относящихся к 22 июля 1780 года, описывается, как некий Томас Браун из 7го Пенсильванского полка был приговорен к повешению за изнасилование женщины в Парамусе (и это было второе преступление такого рода, совершенное Брауном).
Прецедент изнасилований в военное время не зависит от того, «справедлива» война или нет. Изнасилование процветает в военное время, независимо от национальности участников конфликта и его границ. Как отметил министр иностранных дел Пакистана, сексуализированное насилие, «к сожалению», вышло из-под контроля во время военных действий в Бангладеш при участии Пакистанской армии. Изнасилование служило своеобразным способом избежать скуки для американских солдат во Вьетнаме.
Фотография с демонстрации. Надписи на плакатах: «Женщины требуют мира и равенства», «Я не инкубатор для мужской войны», «В сестринстве — сила, прекратите войну!», «Женщины Вьетнама — наши сестры».
В настоящий момент, сексуализированное насилие во время войны признается уголовно наказуемым преступлением в рамках международного военного права. Преступники приговариваются к смертной казни или тюремному заключению согласно 120 Статье Американского единого кодекса военной юстиции. И, тем не менее, сексуализированное насилие продолжает быть постоянным спутником военных действий.
Изнасилование — это привычный акт с привычным оправданием
Некоторые объясняют это тем, что, когда убийство воспринимается в качестве не только дозволенного, но героического поведения, теряется различие между отнятием чьей-либо жизни и другими преступными действиями, и изнасилование становится неприятным, но неизбежным результатом игры под названием «война». Женщины, согласно такой логике, всего лишь досадные жертвы – случайные, но неизбежные потери – как гражданские жертвы бомбежек, дети, дома, личное имущество, церкви, плотины, скот, урожай. Но изнасилование существенно отличается от бомбы, запущенной мимо военной цели, как и от безличного грабежа и сожжения, массового убийства или пыток во время допросов, хотя и содержит многие элементы, присущие всему вышеперечисленному. Изнасилование — больше чем неудачное последствие войны или свидетельство ее излишней жестокости. Изнасилование — это привычный акт с привычным оправданием.
Война обеспечивает мужчин идеальным поводом выразить свое презрение к женщинам. Сама маскулинная природа армии: грубая сила оружия, доступного только военным, духовное единение мужчин на службе, жесткая дисциплина, строящаяся на приказах, простая логика военного командования, – служит для мужчин подтверждением того, что они и так знали на протяжении всей своей жизни – женщины второстепенны и не играют никакой роли в том, что действительно имеет значение. Они лишь пассивные наблюдатели действа, разворачивающегося на центральном ринге.
Американский пропагандистский плакат. Текст в верхней части плаката: «Солдаты нуждаются в нашей помощи. Женщины Америки, соберитесь!». Текст в нижней части плаката: «Вы, девочки, оказывается на что-то годитесь!».
Насильники в форме — абсолютно обычные мужчины, которым придает статус «исключительности» причастность к самому эксклюзивному «мужскому» клубу в истории — армии. Победа в бою приносит им ощущение власти, немыслимой в гражданской жизни, — власти, принадлежащей только мужчинам. До сих пор фантазийная ситуация мира без женщин становится реальностью. Лишение жизни становится важнее, чем ее создание, а оружие в руке начинает символизировать настоящую власть.
Отвратительность войны подпитывает саму себя. Солдаты обязаны доказать свое недавно приобретенное превосходство — женщине, себе, другим мужчинам. Во имя победы и власти оружия война обеспечивает мужчин молчаливым разрешением на насилие. В самом акте и системе его оправдания, военное сексуализированное насилие обнажает мужскую психику в ее самой оголенной форме, без налета «рыцарства» и цивилизованности.
Практика «присвоения» женщин так же распространена во многих частях мира, как закрепление еды или урожая за определенным племенем в древности
К примеру, практичные иудеи, стремившиеся сформулировать закон для любого возможного происшествия, точно определяли статус женщин, плененных во время военных действий. Как указано во Второзаконии, пленных женского пола позволялось «держать» в качестве рабынь или любовниц, однако жениться на них не рекомендовалось. Если иудей все-таки женился на пленной, он имел право развестись с ней безо всякой причины и формальностей, что было немыслимо при разводе с иудейкой.
Изнасилование считалось абсолютно приемлемым и в рамках военных правил Древней Греции. Этот акт был обычен для воинов, которые видели в побежденных женщинах свою заслуженную добычу, способную пригодиться в качестве жены, рабыни, любовницы или же трофея полка. В «Илиаде» Гомера Троянская война описывается как попытка Менелая возвратить Елену, похищенную Парисом. Так как Елена была царицей, во время своего пленения она жила как жена Париса. Женщинам низшего статуса везло меньше. Хрисеида, дочь жреца Аполлона, была захвачена спартанцами и отдана Агамемнону как трофей, чтобы впоследствии быть сделанной его любовницей. Ее отцу пришлось просить заступничества у Аполлона, чтобы вызволить ее. Его мольбы были услышаны. В ярости от потери трофея, Агамемнон похитил Брисеиду, наложницу Ахилла, защищавшего жреца и требовавшего выдачи Хрисеиды. Впоследствии Агамемнону пришлось заключить вынужденное перемирие с Ахиллом, в результате которого он вернул последнему Брисеиду, вместе с семью треногами, двадцатью котлами, двенадцатью лошадьми, десятью талантами и семью ремесленницами. Брисеида сохраняла надежду, что Ахилл может жениться на ней после произошедшего, но воин этого не сделал. Он был полностью доволен совершенной военной договоренностью.
Питер Пауль Рубенс. Похищение сабинянок (1641)
Похищение сабинянок, за которым предположительно последовало основание Рима, — еще один известный пример насилия над женщинами в военное время. Пример, который захватил воображение художников последующих веков, неизбежно изображающих сабинянок как полнотелых, сочных женщин, хорошо проводящих время.
В любопытном морализаторском порыве, Святой Августин находит следующее этическое несовершенство в событии — сабинянки были похищены и изнасилованы до войны, а не в ее результате: «Ибо если несправедливо поступили сабиняне, не захотев выдать замуж дочерей, которых у них просили, то во сколько раз несправедливее было похитить тех, которых не выдали? Было бы справедливее воевать с народом, который не хотел выдавать соседям своих дочерей, когда их о том просили, чем воевать с народом, который требовал возвращения похищенных женщин».
Невозможно точно определить момент в истории, когда изнасилование было признано уголовным преступлением, недостойным «настоящего воина». Историческое расширение области прав женщин, равно как и зарождение и развитие национальных государств, протекало не совсем линейно. Есть упоминания об осуждении сексуализированного насилия на войне, относящиеся уже к I в. н.э. Тотила, король остготов, захвативший Рим в 546 г., запретил своим войскам насиловать римлянок, однако источник, в котором я обнаружила это свидетельство, предупреждает: «Тотила выделяется как яркая, рыцарственная фигура в век варварства и дикости».
Первый военный регламент был провозглашен в 1385 г. королем Англии Ричардом II. В числе 24 указов, регулировавших поведение солдат, был указ, запрещавший взятие женщин силой под страхом виселицы. Аналогичное наказание применялось и к тем, кто осмеливался разграбить церковь. И тем не менее, уже в XVII в. голландский юрист Гуго Гроций, много писавший о международном военном праве, констатировал: в некоторых странах изнасилование женщин во время военных действий продолжало считаться полностью приемлемым. Гроций полагал, что есть связь между уровнем развития нации и отношением к изнасилованиям во время войны: более цивилизованные нации порицают сексуализированное насилие.
Существует простое военное правило: насилие всегда совершается армией побеждающей или уже победившей стороны
Криминализация изнасилования во время военных действий хотя бы на бумаге была большим шагом на пути к борьбе за права женщин. Но несмотря на заявленные наказания и их предполагаемое исполнение, сексуализированное насилие в военное время продолжало процветать. Существует простое военное правило: насилие всегда совершается армией побеждающей или уже победившей стороны. На то имеется две причины, одна — прагматическая, другая — психологического характера, и ни одна из этих причин не предполагает благородство проигравших или этическое превосходство защищающихся. Во-первых, армия победителей марширует по территории побежденного народа, из чего логически следует, что если изнасилования и совершаются, то они совершаются над женщинами из побежденного народа. Во-вторых, изнасилование — акт, присущий завоевателям. Это не просто общее место, это утверждение, помогающее понять, почему мужчины в военной форме продолжают насиловать.
Кадр из фильма «Военные потери» (1989)
Долгое время спустя после того, как побежденные женщины потеряли свою практическую ценность как потенциальные рабыни или военный трофей, и долгое время спустя после того, как сексуализированное насилие стало осуждаться более цивилизованными королями и генералами, изнасилование все равно продолжало считаться свидетельством успеха в боевых действиях. В Средние века, возможность насилия и грабежа была одним из немногих «вознаграждений», доступным простым солдатам, служба которых не оплачивалась командованием регулярно. Византийский император Алексей I предположительно восхвалял красоту гречанок в своих обращениях к новобранцам на
Первый крестовый поход, чтобы прельстить их возможностью этой красотой «насладиться». Когда Константинополь был разграблен в 1204 году, изнасилования и грабеж шли рука об руку, как при разграблении практически любого города древности. «Трофеи достаются победителю» — эта фраза применялась по отношению к женщинам со времен Елены Троянской, однако со временем упор на чисто имущественную ценность женщины был заменен на более тонкую систему ценностей. По прошествии веков, изнасилование женщины стало способом измерить победу, доказательством мужественности и успешности солдата, ощутимым, немедленным вознаграждением за военную службу. Доступ к женскому телу воспринимался как настоящая военная награда. «Booty and beauty» (букв. «трофеи и красота»/«награда и услада» — игра слов — прим. переводчицы) — предположительно, так генерал Эндрю Джексон охарактеризовал это явление во время Англо-американской войны 1812 года.
WOMEN IN WAR, November (1963)
Важно учитывать, что, вполне возможно, солдат-насильник не воспринимает свои действия в терминах сексуализированного насилия. Изнасилование в его голове может принимать героический облик, оправданный идеологией или даже санкционированный Господом. Сексуализированное насилие против женщин во имя Бога совершалось в ходе Религиозных войн во Франции. Клод Атон (Claude Haton), местный католический священник и усердный мемуарист, оставил следующее описание одного из религиозных изнасилований над гугеноткой, случившегося 18 декабря 1567 года рядом с Провеном: «Так вышло, что ЛеБлан и его жена попали в руки к солдатам. Какие-то солдаты удерживали женщину, другие — ее мужа. Во время всего происходящего супругам не довозолялось смотреть друг на друга или общаться. Солдаты отпустили женщину только после того, как попользовались ей как им угодно, а затем провели по улицам города практически полностью голой. Единственное, что было на ней надето — это нижнее белье и передник, полностью запачканный кровью. Это произошло 18 декабря. Когда они дошли до церкви St. Ayoul, несчастную гугенотку затащили внутрь. Это было между восемью и девятью часами утра. При входе в церковь ее заставили оросить лицо святой водой, а затем провели к главному алтарю, где священник произносил мессу. Там ее вынудили встать на колени и со свечой в руках просить прощения Господа за ужасный грех отступления от истинной католической веры и приверженность ложной вере гугенотов».
Пытки гугенотов
Конечно, история знает и имена тех «рыцарственных» душ, которые считали своим долгом защищать женщин высокого социального статуса (но не женщин низших сословий) от нападения простых солдат. Описание Фруассаром Столетней войны между Англией и Францией пестрит подобными романтическими инцидентами. К примеру, случай, когда Эдвард III захватил замок Пуа (Pois) и обнаружил его полностью пустым, за исключением двух знатных женщин, которые непременно «были бы изнасилованы какими-нибудь лучниками-простолюдинами, если бы двое благородных рыцарей не спасли их». Сидни Пейнтер отметил в своем труде о французском рыцарстве: «Фруассар с большим удовольствием описывал учтивое отношение французских и английских рыцарей к дамам, которых война определила в их распоряжение. Когда женский монастырь подвергался нападению, а монахини — сексуализированному насилию, Фруассар не забывал уточнять, что это дело рук немцев». Тем не менее, рыцари не всегда с уважением относились к классовой системе. Французский хронист Монстреле потрясенно описывает, что, когда французская армия захватила Суасон в 1414 г., благородные мужи присоединились к простым солдатам в изнасиловании женщин всех рангов.
Когда победители насилуют, само опьянение триумфом является лишь частью акта. После его свершения, изнасилование может восприниматься как инструмент террора и подчинения. Я говорю «после акта», потому что изначальный импульс к насилию не нуждается в какой-либо сложной политической мотивации, помимо обычного пренебрежения ценностью женского тела. Изнасилование в войне имеет как результат, так и импульс. И результатом здесь, несомненно, является запугивание и деморализация проигравшей стороны.
Тело изнасилованной женщины становится метафорическим полем боя и парадной площадью для победного марша завоевателя
Нация-агрессор редко признается в сексуализированном насилии. Сбор свидетельств об изнасилованиях в военное время — как правило то, чем занимается проигравшая сторона. Изнасилование воспринимается побежденным народом как часть вражеского плана по его уничтожению. Мужская половина побежденной нации традиционно воспринимает изнасилование «их женщин» как величайшее унижение, смертельный удар по гордости, их собственное поражение как мужчин. Этот эгоцентричный взгляд на ситуацию отчасти имеет под собой основание. Помимо искреннего человеческого беспокойства за близких им жен и дочерей, их изнасилование захватчиком влечёт за собой для побежденных мужчин признание собственной мужской несостоятельности. Защита женщин с давних пор была поводом для мужской гордости, равно как владение женщинами было маркером мужской успешности. Изнасилование уничтожает все мужские иллюзии власти и собственничества у побежденной стороны. Тело изнасилованной женщины становится метафорическим полем боя и парадной площадью для победного марша завоевателя. Совершаемый над ней акт насилия — некое сообщение, передаваемое от мужчинам к мужчинам, и телесное свидетельство победы одних и проигрыша других.
Кампания Amnesty International против изнасилования как тактики запугивания в военных конфликтах
Достаточно популярной тактикой является принуждение мужа или отца жертвы к наблюдению за ее изнасилованием. С точки зрения насильника, насилие над женщиной во время войны может быть в равной степени как актом против ее мужа или отца, так и актом против женского тела. Интересно также и поведение мужей после изнасилования их жен. Изнасилованные женщины Инвервика (Шотландия) не спали со своими мужьями в течение девяти месяцев после пережитого нападения. Несмотря на то, что, согласно свидетельствам, в этом случае это было пактом, на который мужья дали согласие, более распространенной реакцией является внезапное отвращение мужчин к своим женам, которое влечет за собой отказ от них. Как в войне, так и в мире, мужья изнасилованных женщин переносят бремя вины за ужасное событие на своих жён.
Любой, интересующийся историей, быстро замечает: случаи изнасилования, даже военного, почти не упоминаются. «Серьезные» историки редко давали себе труд документировать случаи сексуализированного насилия в военное время: как в силу собственной системы ценностей, так и из-за отсутствия сохранившихся убедительных доказательств.
Ситуация начала постепенно меняться только во время Первой мировой войны.